«Я за собою вожу инкассатор, пять пистолетов и семнадцать автоматов» — такую песенку сочинил о ритейлере Дмитрии Костыгине разругавшийся с ним партнер.
Одна из прежних его подчиненных написала роман «Реформатор», срисовав главного героя с бывшего шефа. А сам бизнесмен брал пример с героев Айн Рэнд, с перевода и издания книг которой начинался когда-то его путь в бизнесе. Знакомые с ним люди дают противоречивые оценки: «харизматик», «жесткий, циничный, умный», «человек на букву Г». Но Дмитрий Костыгин, владелец крупных долей в нескольких известных розничных компаниях России с совокупным оборотом 67 млрд рублей, непроницаем для критики: «Трактовки некоторых историй с моим участием могут быть поданы несколько драматичнее, чем казались мне».
Бывший миноритарий петербургской сети «Лента», чье состояние, по оценке Forbes, приближается к $450 млн (не исключено, что в 2014 году мы увидим его в списке 200 богатейших бизнесменов страны), ведет дела на паритете с американским миллиардером Августом Мейером и является инициатором всех сделок. «Мы долго были вместе, в том числе в бросающих вызов обстоятельствах, — говорит Мейер о русском партнере. — Результаты моего сотрудничества с Дмитрием являются выдающимися, и мы находимся на пути к аналогичным достижениям в будущем». Что за агрессивный игрок появился на российском розничном рынке?
Экскурсовод, издатель, инвестор
«Я ничего не приватизировал, кроме квартиры, практически все делал с нуля. Участвовал в создании предприятий с миллионами, десятками и сотнями миллионов долларов выручки в год», — рассказывает о себе Костыгин. Он любит пофилософствовать, цитируя Горация и Булгакова, «Крестного отца» и Уоррена Баффетта. С Августом Мейером Дмитрий сошелся благодаря общему увлечению книгами Айн Рэнд. На сочинения Рэнд его «подсадил» американский экономист Кен Скуланд из Hawaii Pacific University. Дмитрий познакомился с ним, когда, будучи курсантом петербургской Военно-медицинской академии, подрабатывал экскурсоводом.
Посетив в 1993 году по приглашению Скуланда США, 21-летний Костыгин собрал у частных инвесторов несколько десятков тысяч долларов, чтобы издать в России книги — пару экономических монографий и три романа Айн Рэнд (первым был переведен «Мы — живые»). Военно-медицинскую академию Дмитрий сменил на заочное отделение Санкт-Петербургского университета экономики и финансов. Следующие четыре года он посвятил переводу романа «Источник» и трилогии «Атлант расправил плечи»: днем занимался бизнесом, а ночью искал подходящие выражения на русском. Вместе со своим приятелем Вадимом Гуриновым Костыгин создал ООО «Дилмейкерс» (взаимозачеты, переводы и другие финансовые операции) и сеть магазинов джинсовой одежды турецкой марки Colin’s. В 1996 году Гуринов и Костыгин по предложению двух питерских бизнесменов участвовали в создании компании «Петроимпорт», объединившей доли учредителей в нескольких пищевых производствах — в том числе маргарина, кетчупа и пельменей. А в следующем году Костыгин наконец-то издал «Атланта».
Книги Рэнд быстрой прибыли не принесли (только в середине 2000-х Костыгин вернул деньги американским инвесторам — как говорит он сам, в двойном размере). Но Дмитрия это не особо беспокоило. В 1998 году он и Гуринов продали сеть Colin’s компании-поставщику, а через год создали кондитерское предприятие «Любимый край» (печенье и пряники). Оборот «Петроимпорта» и «Любимого края» в 2001 году превысил $250 млн.
«В те времена торговых марок еще не было, Костыгин же настаивал на брендировании. Например, кетчуп «Источник» был назван в честь книги Айн Рэнд», — вспоминает Вадим Гуринов, председатель совета директоров ОАО «Кордиант» (бывшее «Сибур — Русские шины»). Культовая писательница де-факто помогла молодому предпринимателю раскрутиться. «Петербургского идеолога капитализма», как называли Костыгина в местной прессе, приглашали на заседания Всемирного клуба петербуржцев (президент — Михаил Пиотровский). А экономист Андрей Илларионов, назначенный в 2000 году советником Путина, организовал презентацию книг Рэнд в костыгинском переводе, сказав между прочим, что теперь они есть в библиотеке президента России. Но судьбоносным для Костыгина стало иное знакомство.
Американский друг
Юрист Август Мейер приехал в 1999 году в Санкт-Петербург совсем не с деловыми целями. Будучи поклонником Айн Рэнд, он хотел создать музей или каким-то иным образом увековечить память писательницы на ее исторической родине. В американском Ayn Rand Institute, куда Мейер обратился с вопросом, кто мог бы ему помочь в России, наследнику калифорнийского медиамагната дали телефон Костыгина.
Познакомившись, американец и русский быстро перешли от обсуждения творчества «души капитализма» к разговорам о бизнесе. Костыгин рассказывал о «Петроимпорте», Мейер загорелся идеей инвестировать в Россию — деньги у него имелись. Он вырос в состоятельной семье: его дед, основатель медиахолдинга Midwest Television и финансовой компании First Busey, до самой смерти в 1991 году входил в список 400 богатейших американцев по версии Forbes.
Мейер скупил несколько питерских коммуналок и основал сеть мини-отелей Rand House. Мейеру уже было не до музея — вместе с Костыгиным он рассматривал бизнес-предложения: от частной больницы и кабельного телевидения до нефтяных полей в Казахстане. С австрийским производителем конфитюров D’Arbo обсуждалось создание совместного предприятия — под него была куплена в Петербурге фабрика по производству джемов. Сделка с австрийцами сорвалась, но тут подвернулся другой интересный вариант.
Питерский коммерсант Олег Жеребцов искал инвесторов для создания сети гипермаркетов «Лента». В 2001 году у него был один работающий и один недостроенный магазин и несколько миллионов долларов долга. «Однажды я пришел с Августом в офис к Олегу Викторовичу. И мы быстро договорились. Сделали предложение, от которого нельзя отказаться, — вспоминает Костыгин, хитро улыбаясь. — ЕБРР, с которым Жеребцов тоже вел переговоры, предлагал $11–12 млн за 49% акций. Мы предложили $15 млн».
Мейер стал владельцем 44% акций «Ленты», Костыгин — 5%. Мейер привел с собой нескольких миноритариев, тоже иностранцев. Компания начала строить третий магазин и купила несколько участков земли под гипермаркеты. Всем по-прежнему рулил Жеребцов, новоявленные совладельцы в управление не вмешивались, хотя и входили в совет директоров. «Совет собирался раз в квартал, и его роль была достаточно символическая: на этих заседаниях заслушивались доклады менеджеров по основным блокам, рассматривались финансовые отчеты, принимался годовой бюджет. Но никаких поручений менеджменту совет не формировал, все бюджеты принимались без корректировок, в общем, полная идиллия. И Мейер с Костыгиным в это время не то что не вели себя активно — можно сказать, были сверхпассивны», — вспоминает один из топ-менеджеров «Ленты».
Школа управления
В 2003 году Костыгин и Гуринов решили продать свои доли в «Петросоюзе» — бывшем «Петроимпорте». «Хотелось уже чего-то нового, — объясняет Костыгин. — Продали зато в хорошие руки». Покупателем стала корпорация Heinz, впоследствии поглотившая всю компанию. Партнеры выручили $150 млн; у них остался «Любимый край».
Тогда же Вадим Гуринов подался в управленцы. По приглашению своего питерского друга Александра Дюкова, ставшего президентом газпромовского холдинга «Сибур», он возглавил компанию «Сибур — Русские шины». И, в свою очередь, позвал товарища — заместителем гендиректора Ярославского шинного завода (ЯШЗ). «Сибуру» требовались современные, молодые, прогрессивные менеджеры, и я пригласил Костыгина на завод провести там реформы», — рассказывает Гуринов. Сам Костыгин говорит откровенно: «Сибур» собирался продавать четыре шинных завода, Гуринов предложил ему изучить возможность выкупа, а для понимания ситуации и оценки бизнеса — поработать немного на ЯШЗ.
Осенью 2003 года на заводе произошел акционерный конфликт. ЯШЗ находился под управлением «Сибура», но контрольный пакет акций предприятия перешел к Внешторгбанку в счет непогашенного кредита «Сибура». Реструктурировать задолженность ВТБ был согласен, но никак не мог получить гарантий ее погашения от «Газпрома» и в конце концов выдвинул в совет директоров предприятия своих представителей. Из-за акционерных разногласий за год на ЯШЗ сменилось три гендиректора. Вернув контроль в свои руки и желая навести порядок на заводе, «Сибур» назначил гендиректором Костыгина — неожиданно, как уверяет Дмитрий, для него самого.
Опыта оперативного руководства крупным предприятием у 32-летнего бизнесмена не было. Тем не менее он не терял времени попусту: провел сокращение персонала, в том числе части управленцев, выделил непрофильные подразделения в отдельные юрлица и взялся обучать сотрудников канонам западного менеджмента. Летом 2004 года администрацию завода ждал список книг: «Выход из кризиса» Эдвардса Деминга, «Пятая дисциплина» Питера Сенге, «Компания — создатель знания» Нонака Икуджиро и др. Было объявлено, что экзамен по ним будет принимать Костыгин лично. После экзамена, проходившего в загородном пансионате «Ясные зори», генеральный директор устроил еще и поход на 10 км.
Костыгин пытался разобраться и с производством. «Самым трудным было убедить «Сибур», да и самих сотрудников ЯШЗ, открыто признать, что брак по отдельным продуктам составляет 40%», — вспоминает он. В 2003 году завод выпустил 6,3 млн шин. В 2005-м, когда Костыгин уволился по собственному желанию, — 5,4 млн шин. Если в 2002 году ЯШЗ показал прибыль 100 млн рублей, то в год ухода Костыгина — убыток 89 млн рублей. Но бывший гендиректор настаивает, что акционеры ЯШЗ должны быть довольны: котировки акций предприятия росли и даже опережали рост индекса РТС.
Почему он уволился? «Стало понятно, что шинный бизнес за привлекательную цену не продадут, и я ушел», — объясняет Костыгин. Но на ЯШЗ, резюмирует бизнесмен, он получил бесценный опыт: понял, что это такое, когда над тобой есть начальник, насколько важно качество диалога и осторожность в высказываниях первых лиц и что бывает, если у бизнеса нет «долгосрочного хозяина». Вадим Гуринов осенью 2011 года все-таки договорился с «Сибуром» о выкупе «Русских шин» топ-менеджерами компании и сторонними инвесторами. Он предлагал Костыгину участвовать в сделке, но тот отказался, поскольку с головой погрузился в розничный бизнес. Но в 2005 году ритейл интересовал Костыгина не столь сильно — он вышел из состава совета директоров «Ленты» и уехал в Швейцарию.
«Банки, шоколад и сыр — что еще надо»? — смеется Дмитрий и уже с серьезным лицом поясняет: в середине 2000-х, на волне экономического бума, активы в России сильно подорожали, а риски остались высокие. Он изучил несколько вариантов инвестиций в разные компании — ничего не понравилось. В Швейцарии Костыгин присматривался к местным предприятиям. Например, хотел, но не купил фабрику швейной фурнитуры Riri — не договорился с собственниками по цене. Спонсировал перевод на русский и издание инвестиционного путеводителя по Швейцарии. Стал акционером аукционного дома Phillips De Pury, который в 2008 году купила Mercury Group (он не раскрывает, сколько заработал на продаже своей доли). И из Цюриха следил за тем, что происходит с «Лентой».
 |
Источник: Forbes.ru
Свежие комментарии